Все это время никто не хотел задаваться «лишними» вопросами – кто его поставил, почему именно здесь, почему именно крест ??? И т.д. Хотя эти вопросы были нужны. Самовольная установка любых сооружений на территории объекта культурного наследия не имеет права быть.
Разве что автор книги «Крепости и замки Южного берега Крыма» А.В. Иванов, как-то вспоминая ироническое замечание П.И. Кеппена по поводу установки еще в XIX в. памятного креста над Алупкой: « Исчезла прелесть Магометова, и на ея месте водружен святый крест» (высказывание самого И.В. Грозного), замечал, что «… в известные времена кресты с вершин были удалены, и пейзаж от этого ничуть не пострадал. Однако, в последнее время, число желающих утверждать подобным образом свои религиозные воззрения вновь умножилось, что, естественно, не способствует гармонизации межнациональных отношений на полуострове…» ( А.В. Иванов. Крепости и замки Южного берега Крыма. Севастополь: Библекс тм, 2008.-288с., стр. 124).
Но, когда в мае 2018 г. группой оставшихся неизвестными (и безнаказанными!) пьяных местных вандалов этот крест был сломан и сброшен в обрыв, то почему-то сразу (казалось бы) давно забытые вопросы приобрели актуальность и досужий интерес местных обывателей. Шлейф домыслов и легенд вокруг этого памятника тянется давний и длинный. И этому есть причины.
Не ставя перед собой специальной цели отвечать на любые вопросы, среди которых имеются и явно провокационные, но (пользуясь случаем) я попытаюсь внести ясность хотя бы по некоторым из них, связанным с исследованием этого памятника и действительно достойных вашего внимания.
«… Заметили ли Вы над Алупкой символ Христианства, крест белый, водруженный на высоте значительной, на скале отдельной от Яйлы?... Там в облачной стране некогда находилось одно из бо̍льших укреплений Южного берега… От Алупки до находящейся за крепостью, лесом поросшей лощины Исар-Арды-Дере, где посетители сходят с лошадей, едучи означенною на плане тропою, не более получаса пути. Среди сосен, имеющих при земле в объёме от 14 до 21 четверти, видны остатки разных построек…» (П. Кеппен. Крымский сборник. О древностях Южного берега Крыма и гор Таврических. СПтб. ИАН. 1837 г., стр. 192).
(Используемая автором для измерения четверть - старинная русская мера длины, в XIX веке уже вышедшая из употребления, соответствовала примерно 18 см. Упоминаемые автором сосны могли быть в диаметре от 0,8 до 1,2 метра. Не так уж и много с учетом средней скорости нарастания древесины сосны на ЮБК! Возраст тех деревьев мог быть в пределах от 100 до 300 лет).
Я специально выделил жирным цветом букву о в слове "больших" из цитированного мною текста Кеппена, на которую автор сам поставил ударение.
Петр Иванович Кеппен справедливо считал, что Алупка-Исар - самое большое укрепление на ЮБК. Того же мнения придерживаются и авторы известного Путеводителя по Крыму, 1883 г. Григорий Караулов и Мария Сосногорова (стр 157):
«…Крепость эту татары называют просто Алупка-Исар. Сколько можно судить по ея остаткам и следам теперь, она была обширнее прочих южнобережских и заключала внутри, за своими стенами, несколько разных построек. Стены крепости были кладены на извести… Это опять свидетельствует о построении крепости в эпоху греко-византийскую…»
Действительно, площадь укрепления Алупка-Исар - весьма солидная (как для исара ЮБК) – почти 2,5 Га. Общая длина оборонительных стен была около 600 м.
(Для сравнения, площадь укрепления Лимена-Кале на г. Кошка – 1,2 Га, а общая длина оборонительной стены не более 170 м. Площадь верхнего укрепления Биюк-Исара над с. Оползневое примерно такая же. Но вот оборонительных стен там вообще не было в силу неприступности отвесных обрывов самой скалы).
Так с легкой руки (а точнее - мысли) Олега Ивановича Домбровского, написавшего, что: «…Широко известное средневековое городище (второй Биюк-Исар) близ Алупки на г. Крестовой возвышается…» (О.И. Домбровский. Средневековые поселения и «исары» крымского южнобережья. Сборник статей. Феодальная Таврика. Материалы по истории и археологии Крыма. АН УССР. Ин-т археологии. НД. К-1974., стр.31) это укрепление вполне заслуженно получило свое второе название. Хотя по своим размерам оно могло быть и первым.
В связи с тем, что в XIX веке в Алупке была крымская резиденция Новороссийского Генерал-губернатора графа М.С. Воронцова, то эта маленькая деревушка тогда стала центром культурной жизни ЮБК в отличии от еще пребывавшей в запустении и забвении соседней Ялты. Возвышавшиеся над Алупкой на почти полукилометровой высоте руины крепостных стен (естественно) привлекали внимание многих научных исследователей или просто досужих путешественников и экскурсантов.
Впрочем исторические представления любопытствующих дилетантов того века в основном основывались на сочинениях античных географов и драматургов и поэтому у них преобладал интерес к античным памятникам и вера, что вот именно «здесь был грозный храм», где кровожадные дикари-тавры убивали беззащитных греческих путников типа Ореста и Пилада.
Первый глазомерный план Алупка-Исар был составлен по личному распоряжению М. С. Воронцова и позже опубликован П.И. Кеппеном в его Крымском сборнике.
Ил.2. План Алупка-Исар. Кеппен. 1837г.
«…Внутри крепостной ограды находятся явные следы прежних строений. Так, например, в углу В стояло четвероугольное здание, вероятно, башня, имевшая в длину и ширину по 4 аршина. Далее от В к А после 18 шагов простой стены, видны квадратные фундаменты, коих три состоят в общей связи…, за сим опять промежуток в 4 шага, и опять пристенной постройки. По линии от В к С, после 80 шагов, видны… основания четвероугольной постройки… Вход в крепость, я думаю, находился по линии АВ… в 76 шагах от края скалы…» (П. Кеппен. Крымский сборник. О древностях Южного берега Крыма и гор Таврических. СПтб. ИАН. 1837 г., стр. 197).
На этом же плане точкой F был обозначен и «поставленный ныне на крепостной скале трехсаженный деревянный крест».
(Более чем шести метровой высоты деревянный крест – вот это действительно был сакральный знак – символ Христа, пришедшего здесь на смену языческим богам задолго до Магомета. Та же жалкая ржавая конструкция ХХ в., разрушение которой нынче вызывает столько обывательских пересудов, могла быть лишь символом раздора между народами).
При этом в тексте Сборника не уточняется, почему именно в точке F (см. Ил.2) был установлен крест. Однако, принимая во внимание исследовательскую точность авторских описаний, можно предположить, что П.И. Кеппен сам видел (или ему указывали) в этом месте на имеющиеся признаки бывшей храмовой постройки.
Таким образом, уже в XIX веке просвещенные ученые умы понимали, что Алупка-Исар представляет собой самое крупное южнобережное средневековое укрепление греко-византийской эпохи. Дополнительным фактором значимости этого укрепления может быть «… превосходная в своем роде древняя дорога… Первое, что в бросается в глаза, это ее внушительные… крепиды… Дорогу… между скалами некогда перекрывала массивная стена…» ( А.В. Иванов. Крепости и замки Южного берега Крыма. Севастополь: Библекс тм, 2008.-288с., стр.126).
Ил.3. Древняя дорога на Алупка-Исар.
Однако сам П.И. Кеппен ошибался в другом – он видел в многочисленных южнобережных укреплениях некую единую фортификационную систему искусной обороны, начало создания которой якобы было положено еще во времена правления византийского императора Юстиниана I (сер. VI века), не понимая, что все эти сооружения (действительно происходящие из одной эпохи средневековья) в большинстве своем создавались в разные века и для различных целей, отнюдь не всегда связанных с активной обороной своей территории. И никакой логической коммуникации или связи между этими укреплениями скорее всего не было и быть не могло, потому что их обитатели пуще чем далекого внешнего врага, правильно опасались завистливого и жадного (но более сильного) соседа. Факты таких грабежей на «коммунальной кухне» средневекового Крыма исторически известны и археологически доказаны.
Полномасштабные исследования отдельных крымских укреплений начали выполняться лишь на рубеже XIX - XX вв. И Алупка-Исар в их число тогда не попал. К середине ХХ века из политических или иных объективных причин (войны, репрессии, эмиграция) научный потенциал отечественных историков и археологов заметно снизился.
«…С именами исследователей В.Н. Дьякова, П.Н. Шульца и ряда их последователей был связан новый «откат» в древность. На Южном берегу некоторым виделся Таврический лимес – система укреплений, созданная римлянами на рубеже нашей эры по образу и подобию укрепленных линий на границах Римской империи. По другой теории, едва ли не большинство здешних крепостей были некогда основаны аборигенами-таврами в качестве опорных пунктов и убежищ в борьбе против экспансии греков и позже римлян…, нужны были какие-либо укрепленные пункты, на которые тавры могли бы в своей справедливой борьбе опереться… Случается, что на какое-то время факты поддаются под напором теоретических построений…» (А.В. Иванов. Крепости и замки Южного берега Крыма. Севастополь: Библекс тм, 2008.-288с., стр. 10 и 115).
Так, например, историк-краевед Г.А. Никитин в 1957 г. публикуя в Сборнике История и археология древнего Крыма свою статью «О древних памятниках на горе Крестовой», утверждал, что «…Среди деревьев и кустарников хорошо видны остатки древних каменных сооружений…площадка ограничена остатками оборонительных стен… Они сложены из рваного камня насухо… Одна из наиболее крупных наружных «башен» в северо-западном углу… сложена из громадных глыб ( что характерно для кладок каменных сооружений тавров)…В западной части площадки сохранилась стена меньших размеров, верхняя часть которой, судя по признакам известкового раствора более позднего происхождения… Можно предположить, что… имелось укрепленное таврское поселение…, которое было позже использовано для средневековой крепости» (стр.330-332).
Все это звучит уже как доказанное таврское ( почти что рабоче-крестьянское!) происхождение, и до сих пор, к сожалению, все эти байки продолжают тиражироваться и распростаняться в дешевой псевдо-популярной литературе. При этом почему-то напрочь умалчиваются или забываются результаты единственного комплексного обследования с топографическими съёмками, зачистками и шурфовками, выполненного летом 1959 года отрядом археологической экспедиции О.И. Домбровского, которым тогда руководил молодой ученый-геолог Л.В. Фирсов. По воспоминаниям знавших его друзей – личность исключительно не ординарная, человек необыкновенно широких интересов и эрудиции.
Как сдержанно напишет позже в своей статье «Средневековое укрепленное поселение на Крестовой горе близ Алупки», опубликованной в 1967 г. в мало кому теперь известном (кроме специалистов) сборнике «Записки одесского археологического общества», т. II (35), сам Л.В. Фирсов - работы «…проводились по указанию и поручению П.Н. Шульца…» тогдашнего начальника Тавро-скифской экспедиции.
Археолог и искусствовед Павел Николаевич Шульц действительно был ведущим специалистом в области скифско-сарматской культуры. Но вот созданная по его инициативе в 1945 г. Тавро-скифская экспедиция - это уже было детище и продукт большой политики той эпохи.
Первой ее целью было доказательство высокого уровня развития местных крымских племен (тавров и скифов) в противоположность пришлым готам, чтобы развеять основательность территориальных претензий Гитлера на Крым, как на исконно германскую территорию.
Позже под удар вместе с ни в чем не виновными готами, которые никогда не были предками древних германцев, попали и другие народы, включая крымских татар:
«…Крым – солнечная здравница Советского Союза, один из богатейших исторических заповедников нашей страны, распродавался космополитами разного толка оптом и в розницу и римским оккупантам, и готам, и генуэзцам, и татарам, и туркам, и немцам…» (из выступления самого П.Н. Шульца на заседании ИИМК, посвященного борьбе с космополитизмом в истории, 29 марта 1949г.)
Однако, Л.В. Фирсов «…не отступил под давлением авторитета П.Н. Шульца, однозначно доказав средневековую датировку исаров ЮБК, выявив здесь типичные для средневековья строительные приемы и подтвердив это находками соответствующего археологического материала…» (А.В. Иванов. Крепости и замки Южного берега Крыма. Севастополь: Библекс тм, 2008.-288с., стр.11).
Не будем здесь задумываться, сколько лет жизни или здоровья эта борьба могла стоить самому Л.В. Фирсову, рано умершему в 1981 г. в возрасте 55 лет, лучше вернемся к разгаданным с его помощью тайнам Алупка-Исара:
«…Оборонительные стены… опоясывают плато горы с трех сторон, четвертая сторона защищена стенами лишь частично… благодаря скальным обрывам. Две поперечные стены делят плато горы на три участка, возвышающиеся друг над другом с юго-запада на северо-восток в виде террас… Господствующее положение занимает цитадель площадью 0,15 Га, с трех сторон ограниченная обрывами… Вторая терраса представляет собой предполье цитадели… Рельеф плато здесь имеет ряд непроходимых рубежей в виде расселин… Площадь второй террасы около 1.35 Га. Третья, нижняя, терраса площадью около 1 Га огорожена стенами с четырех сторон… стены сильно разрушены… были возведены на скальном основании с тщательным учетом особенностей микрорельефа плато. Они возвышались… в среднем на 3,5 м… Для возведения стен и жилых построек были использованы глыбы известняка местного происхождения… В строении VI в цитадели обнаружено несколько глыб… известкового туфа явно не местного происхождения… Здесь же, в кладке стен… найдено два… обломка диабазового порфирита… Приблизительные расчеты показывают, что для возведения оборонительной системы было использовано около 4000 куб. м. камня и около 500 куб. м. известково-гравийного раствора… комплекс гончарной керамики… датирует это поселение VIII-IX вв…» (Л.В. Фирсов. Средневековое укрепленное поселение на Крестовой горе близ Алупки. Сб. «Записки одесского археологического общества», т.II (35), О. 1967. стр.214-227).
Ил. 4. Укрепления Крестовой горы (схема из статьи Л. В. Фирсова)
Я дополнительно обозначил на этой схеме точки расположения памятных крестов ХIХ и ХХ веков. Можно видеть, что крест ХIХ в. был установлен на самом высоком юго-западном мысе второй террасы, рядом разрушенной постройкой XV (по нумерации Фирсова), руины которой Кеппен мог видеть и принимать за остатки храма. Почти все остальное пространство второй террасы было практически свободным застройки, что мне кажется весьма странным, при том, что третья (самая низкая) терраса была (наоборот) очень плотно застроена. По данным Фирсова общее количество домов тут могло быть более 45 - 50. Мне представляется, что население средневековой Алубихи по каким-то причинам отказывалось селиться рядом с расселинами, ведущими в подземные полости (которые могли использоваться и в качестве каменоломен для добычи строительного камня).
Находка в цитадели в кладке стен строения VI нескольких обломков туфа и порфирита позже дали основания увидеть в нем руины гарнизонного храма. Но в упомянутой статье 1967 г. по результатам раскопок Алупка-Исара ее автор почему-то ничего не указывает ни о предполагаемой локализации храмовых построек в пределах укрепленного христианского поселения, ни о местонахожденииего некрополя. Можно лишь предположить, что эти ответы уже слишком далеко выходили за рамки конкретных задач отряда Фирсова – обнаружение таврского могильника в долине Исар-Арды-Дере и (соответственно) получение доказательств существования здесь же таврской крепости, поставленных перед ними П.Н. Шульцом.
Но Л.В. Фирсов полностью «провалил» возлагаемые на него надежды руководства Тавро-скифской экспедиции. Может быть, именно поэтому подробная 78-ми страничная рукопись его полевого отчета с 46-ю рисунками и 40 фотографиями была навсегда похоронена в бездонных архивах Института археологии АН СССР, а результаты этого интереснейшего исследования были изложены лишь в очень скромном по объёму публикаций сборнике Одесского археологического общества и лишь 8 лет спустя.
Выводы, сделанные Л.В. Фирсовым по полученным результатам, были уничтожительным приговором как для сторонников политических теорий римской экспансии, так и бредовых идей таврского народно-освободительного движения:
1.Нет ни малейшего намека на существования таврского некрополя в лощине Исар-Арды-Дере.
2.Получена абсолютная констатация факта полного отсутствия римских остатков в культурном слое укрепления Крестовой горы.
3.«…все что стоит над землей, - это, безусловно, средневековье, причем далеко не раннее, но встречается и немного археологического материала, относящегося к I тысячелетию до н.э. Т.е., возможно, эта скала могла служить убежищем немногочисленному населению округи. Но никаких искусственных сооружений этой эпохи там нет». ( А.В. Иванов. Крепости и замки Южного берега Крыма. Севастополь: Библекс тм, 2008.-288с., стр.130).
Впрочем, на этом этапе изучение Алупка-Исар не только не закончилось, но и поставило перед его исследователями ряд новых вопросов, в большинстве своем так и оставшихся без ответов (хотя для их поиска в 60-70-е гг. ХХ в. здесь еще поработали двое очень серьёзных специалиста-археолога - А.Л. Якобсон и О.И. Домбровский. Но по результатам их исследований этого памятника была лишь уточнена верхняя граница его существования в качестве укрепленного городища сельского типа – XII – XIII век. Ими же было также подтверждено, что «…в центральной части цитадели видны развалины небольшой церкви…» ( Мыц В.Л. Укрепления Таврики X-XV вв./АН УССР, К. 1991. Алупка-Исар. стр. 143).
Эти вопросы (с моими небольшими комментариями) я оставлю вам на "закуску" для собственного размышления на досуге:
1.Для какой цели был построен Алупка-Исар? Если его рассматривать в качестве личного замка местного феодала, то он слишком большой. Если это укрепленное селище с постоянным населением, то (наоборот) – он слишком маленький. Алупка-Исар также не мог быть городом-крепостью – его оборонительные сооружения слишком слабые, чтобы выдержать длительную осаду. Также абсолютно не решен вопрос с водоснабжением и сохранением пищевых запасов для населения и гарнизона. И (тем более) Алупка-Исар не был укрепленным монастырем.
2. Под защитой стен этого укрепления жизнь продолжалось около 500 лет - здесь сменилось не менее 2-х тысяч поколений. Где могли быть упокоены их души, где их некрополь?
3.Как и когда Алупка-Исар прекратил свое существование? При его раскопках не было обнаружено мощного слоя пожара или разрушений, обычно сопутствующих гибели укрепления в результате боевого штурма. Создавалось впечатление, что он был просто оставлен своими жителями подобно укреплениям горы Аю-Даг.
4.«…Особый интерес вызывает внутренний жилой комплекс нижней террасы. Ряд факторов указывает на его преднамеренное уничтожение… Этот комплекс является… более ранним, чем пристенные комплексы на данной террасе укрепления…» (Л.В. Фирсов. Средневековое укрепленное поселение на Крестовой горе близ Алупки. Сб. «Записки одесского археологического общества», т.II (35), О. 1967. стр.227).
Внутренний жилой комплекс нижней террасы представлял собой основной «жилой микрорайон» Алупка-Исар. Его разрушение сделало бы бездомными большинство семей укрепления. В чем был смысл или причина его уничтожения?
5.Но, может быть, самые интересные вопросы, так и оставшиеся без ответов, возникли при исследовании северной лощины Исар-Арды-Дере, где «…предполагалось месторасположение таврского могильника, погребения которого перекрывались каменными кучами…». Всего было нанесено на план 36 куч, часть из которых была раскопана и детально осмотрена. «…Размер куч колеблется от 2,5х2,5 м. до 8х11 м. и высота от 0,5 до 1,5 м… Во всех случаях… в центре куч обнаружены… крупно-глыбовые выкладки размером 2х2 метра… Ни малейшего намека на погребения обнаружено не было. Аналогичные кучи часто и в большом количестве встречаются в других пунктах побережья. Их назначение остается неясным…» (Л.В. Фирсов. Средневековое укрепленное поселение на Крестовой горе близ Алупки. Сб. «Записки одесского археологического общества», т.II (35), О. 1967. стр.227).
Ил.5. Лощина Исар-Арды-Дере
Когда-то многодостойный П.И. Кеппен, завершая XXXII главу своего Крымского сборника, посвященную описанию Алупка-Исар, мечтал, чтобы кем-нибудь был издан прекрасный вид «…крепостной скалы, за коей над облаками возвышается дивный Ай-Петри…» (П. Кеппен. Крымский сборник. О древностях Южного берега Крыма и гор Таврических. СПтб. ИАН. 1837 г., стр. 198). Выполняю его желание:
Ил. 6. Дивный вид на Ай-Петри с цитадели Алупка-Исар.
Михаил Татарин.